Губа-слезомойка
Как вижу, что писать начинаю через пень-колоду, что нет в рассказах моих души живой, открываю сказы Бажова. Вот у кого учиться надо языку. Он-то сам, Павел Петрович, у народа простого учился, у уральских мастеров. Они и в травинке каждой красоту видели, так и слово каждое ценили, словно узор редкий на камне.
Вот и сейчас открыл я сказ про западёнку травяную. Прочитал, как Устя-плясовица жениха своего незадачливого, щегаря Яшку отвадить надумала:
— Знаю, мол, говорит, где тятенька мой камень-малахит самолучший для поделок брал. «Есть, дескать, близ Климинского рудника береза приметная. Всю ее губой-слезомойкой изъело, она и согнулась дугой. Только три прута здоровых остались, как три тычка по дуге поставлены… Тут и услышишь голос женский — песню поет… Голос тебе и укажет место. А там уже дело простое. Потяни в том месте за траву, — и откроется тебе западенка, как ход в гору...».
Так Яшка о женитьбе и думать забыл, всё ходил да искал эту берёзу со слезомойкой.
И вот любопытство меня разобрало – что же это за «губа-слезомойка» такая, что берёзу-то изъедает? По всему видать, по моей части – ежели на берёзе растёт, то или гриб ксилотрофный, или лихтенизированный, а может и миксомицет какой? Ну, что губою грибы раньше звались, это мы помним. В прежние года так и говорили:
— Иду, мол, губы ломать. Значит, за грибами пошёл. Да и по сию пору многие трутовики древесные так зовут – берёзовая губка, лиственничная губка. Да и чагу губой раньше кликали.
А вот со «слезомойкой» поначалу заминка вышла. Но тут вспомнил я, что Бажов Лескова Николая Семёновича за учителя почитал, и кое-какие словечки у него взаймы брал. Вот так и со «слезомойкой» было. Из «Запечатлённого ангела» это слово:
«Онъ былъ слезливъ или, по-кадетски говоря, былъ «плакса» и «слезомойка». Чуть бы что ни случилось въ немножко торжественномъ или въ немножко печальномъ роде, бригадиръ сейчасъ же готовъ былъ расплакаться».
Вот, оказывается, что слово это означало! Слезомойка – это тот, кто плачет шибко, слезами умывается.
Тут-то понятно, бригадир – он хоть и крупный чин, однако же, человек живой и расплакаться вполне может. А с грибом-то как быть? Хоть и нельзя его ни обидеть, ни радостью пронять, а плачет гриб порою пуще красной девицы. Гуттацией этот плач учёные зовут. Как солнышко гриб согреет, а дождики водою напоят, так он расти шибко начинает, что воду из земли или колоды той, на которой живёт, без удержу высасывает, что не ровен час, разорвать его может. Вот тут-то и становится наша губка «слезомойкой» — лишнюю влагу из себя капельками выпускает. А капельки эти – не простая вода. Ежели приглядишься, хоть и свисают они на тонкой ножке, да не падают. Соли особые гриб с капельками выделяет, что натяжение плёнки водяной сильнее делают.
Вот она наша губа-слезомойка, трутовиком берёзовым оказалась.
Трутовик окаймленный (Fomitopsis pinicola). Растёт на хвойной и лиственной древесине.
Ну, а почему гриб этот трутовиком зовут, знаешь? Вот сейчас мода на огнива пошла. Кто по лесу шастать любит, носит его чуть ли не вместо креста нательного – на шее таскает, не снимает, на случай, ежели спички потеряет. А ведь одним кресалом этим костра не разжечь. Ведь ни хвою, ни бересту искрами, что огниво высекает, не подпалишь. Тут растопка особая нужна – трут называется. Из берёзового гриба он делается. Сорвать надо гриб, да от древесины очистить. То, что осталось на пластинки порезать, да варить в воде с золой часа два или три. Потом высушить, да молотком отбить. Трут такой от малейшей искры тлеть начинает. Только в сухости его держать надо.
Берёзовый трутовик и есть можно, пока молодой. Пробовал я его. Поварил час – и на тарелку. Вкус у него – ровно пробку жуёшь. Разве что с сильной голодухи есть такое станешь. Растёт ещё другой трутовик в наших краях, который серно-жёлтым называют. Вот его уже можно без опаски есть, пока молодой, да и гостей угощать.
Трутовик серно-жёлтый (Laetiporus sulphureus) Предпочитает дубы
Ну, и раны заживлять губка берёзовая может. Можно свежей её прикладывать, а можно сушить, да в порошок молоть.
Вот такая она слезомойка – и огонь поможет развести, и раны залечит, да и кто знает, может, права была Устья-то. Может, и вправду гриб этот на руду указывает малахитовую?
Вот и сейчас открыл я сказ про западёнку травяную. Прочитал, как Устя-плясовица жениха своего незадачливого, щегаря Яшку отвадить надумала:
— Знаю, мол, говорит, где тятенька мой камень-малахит самолучший для поделок брал. «Есть, дескать, близ Климинского рудника береза приметная. Всю ее губой-слезомойкой изъело, она и согнулась дугой. Только три прута здоровых остались, как три тычка по дуге поставлены… Тут и услышишь голос женский — песню поет… Голос тебе и укажет место. А там уже дело простое. Потяни в том месте за траву, — и откроется тебе западенка, как ход в гору...».
Так Яшка о женитьбе и думать забыл, всё ходил да искал эту берёзу со слезомойкой.
И вот любопытство меня разобрало – что же это за «губа-слезомойка» такая, что берёзу-то изъедает? По всему видать, по моей части – ежели на берёзе растёт, то или гриб ксилотрофный, или лихтенизированный, а может и миксомицет какой? Ну, что губою грибы раньше звались, это мы помним. В прежние года так и говорили:
— Иду, мол, губы ломать. Значит, за грибами пошёл. Да и по сию пору многие трутовики древесные так зовут – берёзовая губка, лиственничная губка. Да и чагу губой раньше кликали.
А вот со «слезомойкой» поначалу заминка вышла. Но тут вспомнил я, что Бажов Лескова Николая Семёновича за учителя почитал, и кое-какие словечки у него взаймы брал. Вот так и со «слезомойкой» было. Из «Запечатлённого ангела» это слово:
«Онъ былъ слезливъ или, по-кадетски говоря, былъ «плакса» и «слезомойка». Чуть бы что ни случилось въ немножко торжественномъ или въ немножко печальномъ роде, бригадиръ сейчасъ же готовъ былъ расплакаться».
Вот, оказывается, что слово это означало! Слезомойка – это тот, кто плачет шибко, слезами умывается.
Тут-то понятно, бригадир – он хоть и крупный чин, однако же, человек живой и расплакаться вполне может. А с грибом-то как быть? Хоть и нельзя его ни обидеть, ни радостью пронять, а плачет гриб порою пуще красной девицы. Гуттацией этот плач учёные зовут. Как солнышко гриб согреет, а дождики водою напоят, так он расти шибко начинает, что воду из земли или колоды той, на которой живёт, без удержу высасывает, что не ровен час, разорвать его может. Вот тут-то и становится наша губка «слезомойкой» — лишнюю влагу из себя капельками выпускает. А капельки эти – не простая вода. Ежели приглядишься, хоть и свисают они на тонкой ножке, да не падают. Соли особые гриб с капельками выделяет, что натяжение плёнки водяной сильнее делают.
Вот она наша губа-слезомойка, трутовиком берёзовым оказалась.
Трутовик окаймленный (Fomitopsis pinicola). Растёт на хвойной и лиственной древесине.
Ну, а почему гриб этот трутовиком зовут, знаешь? Вот сейчас мода на огнива пошла. Кто по лесу шастать любит, носит его чуть ли не вместо креста нательного – на шее таскает, не снимает, на случай, ежели спички потеряет. А ведь одним кресалом этим костра не разжечь. Ведь ни хвою, ни бересту искрами, что огниво высекает, не подпалишь. Тут растопка особая нужна – трут называется. Из берёзового гриба он делается. Сорвать надо гриб, да от древесины очистить. То, что осталось на пластинки порезать, да варить в воде с золой часа два или три. Потом высушить, да молотком отбить. Трут такой от малейшей искры тлеть начинает. Только в сухости его держать надо.
Берёзовый трутовик и есть можно, пока молодой. Пробовал я его. Поварил час – и на тарелку. Вкус у него – ровно пробку жуёшь. Разве что с сильной голодухи есть такое станешь. Растёт ещё другой трутовик в наших краях, который серно-жёлтым называют. Вот его уже можно без опаски есть, пока молодой, да и гостей угощать.
Трутовик серно-жёлтый (Laetiporus sulphureus) Предпочитает дубы
Ну, и раны заживлять губка берёзовая может. Можно свежей её прикладывать, а можно сушить, да в порошок молоть.
Вот такая она слезомойка – и огонь поможет развести, и раны залечит, да и кто знает, может, права была Устья-то. Может, и вправду гриб этот на руду указывает малахитовую?
Берёзовый трутовик и есть можно, пока молодой. Пробовал я его. Поварил час – и на тарелку. Вкус у него – ровно пробку жуёшь
А ежели часа три поварить, да чем-нибудь приправить, может ничего будет?
Как он, вообще, усваивается, организму дает что-то, или это как древесных опилок пожевать?
Конечно, калории даёт. Во всяком случае, лучше, чем лиственничная заболонь. Съедобен именно берёзовый трутовик mycoweb.narod.ru/fungi/Piptoporus_betulinus.html, который не гуттирует, и только молодой. Т.е. для выживания зимой — не вариант. Гуттирующий Трутовик окаймлённый, который на фото, не съедобен.
Для того, чтобы отвечать в темах на форуме необходимо войти на сайт или зарегистрироваться.